Смаглий и Кузнецов дали Александру Лысюку займ на 11 млн руб., чтобы тот мог расплатиться с кредиторами своей компании «Молоко». Взамен Лысюк через несколько месяцев передал Смаглию и Кузнецову в залог десять объектов недвижимости. Это произошло 5 мая 2016 года. 16 мая договор залога прошел государственную регистрацию. А уже на следующий день, 17 мая, стороны заключили соглашение о передаче Смаглию и Кузнецову заложенного имущества.

16 ноября 2016 года, спустя без одного дня шесть месяцев после этих событий, суд признал Лысюка банкротом (дело № А40-210795/2016). После чего финансовый управляющий и один из кредиторов Лысюка попросили у суда признания недействительными сделок займа, залога и соглашения о передаче заложенного имущества. Заявители требовали применить последствия недействительности сделок. 

Суды удовлетворили требования лишь частично. Они признали недействительным соглашение о передаче заложенного имущества и взыскали со Смаглия и Кузнецова в конкурсную массу должника по 2,2 млн руб. — 20% от стоимости заложенного имущества. В удовлетворении требований о признании договоров займа и залога недействительными в силу ничтожности заявителям отказали.

Кредитор пожаловался в Верховный суд. Его доводы сводятся к тому, что он последовательно в судах трех инстанций настаивал на наличии в договоре залога признаков сделки с предпочтением, а в совокупности с соглашением о передаче имущества — подозрительной сделки. Так, в частности, он настаивал на том, что залог подпадает под шестимесячный период, предшествовавший возбуждению дела о банкротстве. Кроме того, кредитор ссылался на то, что на дату заключения договора залога у должника имелись обязательства перед ним на 7,4 млн руб. А договор залога был направлен на то, чтобы вывести из конкурсной массы единственное ликвидное имущество должника.

Экономколлегия проверила эти доводы, отменила решения нижестоящих инстанций и направила спор на новое рассмотрение.

Информация ПРАВО.ru